Более 50 стран мира ведут территориальный спор или имеют одностороннюю территориальную претензию. Грузия вот уже который год мирным путём пытается деоккупировать бывшую юго-осетинскую автономную область – Цхинвальский регион: задействована Государственная стратегия относительно оккупированных территорий «Вовлечение путём сотрудничества».
К войне с Грузией Кремль готовился продуманно: с 2002 года – через превращение её граждан в «своих». Велась активная паспортизация. И уже к 2008 году «своими» в Цхинвальском регионе Россия могла назвать две трети населения. Развязав себе руки, сославшись на статью 7 «Закона о гражданстве Российской Федерации», Москва приступила к «защите» «своих», а на деле — к наказанию Тбилиси за отказ от российского влияния.
Превратив Цхинвальский регион Грузии в военную базу, Москва признала «независимость» Южной Осетии 26 августа 2008 года. Грузия и мировое сообщество встало перед новыми реалиями – оккупацией исконных земель, танками в «двух минутах» от Тбилиси и непрекращающейся аннексией грузинских территорий.
Шаг в «независимость»
Ошеломительного успеха это признание Цхинвали не принесло — кроме России, думали в оккупированном регионе, «независимость» в кратчайший период признают ещё 10 стран. Самонадеянность подвела – кремлёвскую авантюру оценили заинтересованные в выгоде от Москвы Сирия, Венесуэла, Никарагуа и продавшее России своё признание за 50 млн долларов островное государство Науру. Позже признание пришло и от квазиобразований ЛДНР, Нагорного Карабаха и пары псевдостран.
О поддержке суверенитета и территориальной неделимости Грузии заявил весь цивилизованный мир. Так Цхинвальский регион остался один на один с захватчиком.
Россия стала поглощать регион Грузии, оформляя право на это — на бумаге. Первым «межгосударственным» документом стало Соглашение между парламентами РФ и оккупированного региона (2.09.2008). Этим Москва и Цхинвали попытались обозначить, что их отношения носят «межгосударственный» характер.
Второй — так называемый Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи (17.09.2008). О том, как Москва собирается «дружить» с Цхинвали, расписано в 31-й статье. Текст, конечно же, был написан в Москве. И бесспорно, с учётом весомых преференций. Но не для Цхинвали. Разве использование территории оккупированного региона в качестве военной базы может пойти на пользу Южной Осетии? А переход на российское законодательство в гражданской, налоговой, социальной сферах? Такими стали первые шаги Цхинвальского региона в «независимость».
Ещё один — «Договор о союзничестве и интеграции» (18.03.2015). Это «документ», где Россия, с улыбкой на лице, под соусом «тесного сотрудничества», превращает Южную Осетию в ещё один свой филиал на Кавказе. Метастазы «договора» затронули кардинальные направления – оборону и безопасность, «МВД», налоговую, таможенную системы – словом, Цхинвали просто согласился на полный контроль Кремля. И теперь вопросы обороны и безопасности решает Москва. А благодаря единому информационно-координационному центру российские «друзья» владеют и всей «оперативно значимой» информацией. Россия только расширила границы своего влияния под мантией добродетели, Цхинвали — подчинился.
Российское таможенное законодательство действует и на югоосетинской «таможне» — в Москве знают, что и кто проходит «границу». На месте работает российское ФСБ – российские пограничники. В регионе открыт «специализированный» российский таможенный пост. Словом, Россия внедрилась во все сферы жизнедеятельности оккупированного региона. Не исключение — наука, образование, спорт, социальная сфера.
Молчаливо согласились в Цхинвали и с упразднением «армии». Москва, по договору, превратила осетинских военных в контрактников 4-й российской военной базы, куда вошли отдельные военные формирования. Теперь свой «долг» осетинские контрактники отдают — почему это не удивляет? — России. Где и с кем воевать — решают не в «независимой» Южной Осетии, а в Кремле.
Так осетины оказались в Украине. Это — скандальная история о «милости» российской армии, которая бросила их на убой – без экипировки и вооружения. Они жаловались на это, вернувшись демонстративно в Цхинвали. Почему они ждали от России лучшего обхождения с собой – непонятно. Ведь с большинством ребят из российской глубинки обошлись также. Осетинские военнослужащие желали, наверное, увидеть ровню западному вооружению — «Гепард», HIMARS, РСЗО «Mars-2», «Джавелин» и завидные «Байрактары». Но вместо этого их встретили полуразвалившиеся ржавые танки и другие пережитки советского военпрома.
Что ещё не так с «независимостью»?
В «Договоре о союзничестве и интеграции» есть фраза: «учёт взаимных интересов». Давайте, представим, что Цхинвали вдруг меняет «политический» вектор — потихоньку начинает разворачиваться к Тбилиси, активно работать с международными организациями, разделять западные ценности – словом, больше не хочет слушать, что «говорит и показывает Москва». Это – утопия. Нет никакого «взаимного интереса». Есть цели Кремля.
Наблюдая эту реальность, в Южной Осетии продолжают этот проигрышный забег: проводят псевдовыборы, подписывают какие-то договоры, усиливающие российское влияние, но гарантированно ещё больше ввергают себя в ловушку зависимости от кремлёвских «спонсоров».
И «спонсоры» эти ведут себя соответствующе. Вмешиваются во внутренние дела вроде бы признанного «государства»: когда нужно, прибегают и к кровавому сценарию – как в 2011-м, когда «президентом» чуть не стала женщина – не человек из системы и не политик – учитель Алла Джиоева. Ворвались к ней в штаб, избили, доведя до полусмерти, народ запугали, а позднее реализовали свой сценарий – поставили «своего» человека.
Но разве могло быть иначе? Разве мог Путин в лице Медведева, номинального в те годы президента, тот самый Путин, который позднее на посту президента РФ даже «обнулился» ради сохранения своей власти, допустить победу «оппозиции», пусть даже в подконтрольном регионе? «Независимому» региону пришлось промолчать. И как-то также «независимо» проглотить этот позор.
И за это золотое молчание Кремль платит миллиарды. За содержание Цхинвальского региона по линии так называемой Инвестпрограммы с 2008 по 2017-й годы пришлось заплатить более чем 71 млрд рублей. Вот данные по годам:
- 2011-2014 годы – 11 млрд рублей;
- 2015-2017 годы – 9.1 млрд рублей;
- 2018-2019 годы – 4.5 млрд рублей;
- 2020-2022 годы – 4.5 млрд рублей.
Итого «независимость» Южной Осетии к этому моменту обошлась Москве в 80 млрд рублей. И только по линии «инвестпрограммы».
А на «социально-экономическое» развитие, которое предполагает выплату пенсий, зарплат, социальных льгот, а также затраты по линии образования, здравоохранения и культуры, за три последних года выделено:
2020 год — 4 722 549,4 тысяч рублей;
2021 год — 4 млрд 972 млн 715 тысяч 600 рублей;
2022 год — 5 940 354,40 тысяч рублей.
За «независимость» Цхинвали платят даже субъекты РФ: от «Газпрома» на строительство газопровода Дзуарикау-Цхинвали получено 10 млрд рублей; мэрия Москвы выделила на микрорайон Московский 2,5 млрд рублей; мэрия Санкт-Петербурга отремонтировала центральную больницу Цхинвали, потратив 70 млн рублей. Никакого экономического эффекта – только плата за покорность.
В Цхинвали знают, что Москва финансирует всё – начиная от зарплат и пенсий, социальных выплат, заканчивая спецпроектами. И прекрасно понимают, что без российских дотаций трудно даже залатать дорожное покрытие — на всё «своих» денег не хватит.
А сколько у мнимой независимости сегодня на счету? За 14 лет финансовой зависимости от Кремля громадную долю бюджета составляли и составляют российские вливания. В 2022 году бюджет представлен 8,7 млрд рублей. Из них российские — 7.2 млрд рублей (соцвыплаты и инвестпрограмма). Остаток – 1.5 млрд рублей.
Откуда эти 1.5 миллиардов? Это, как заявляют в Цхинвали, свои деньги — запланированные собственные доходы. И снова — чему тут удивляться — самыми крупными налогоплательщиками, по версии Цхинвали, являются российские дочерние компании: «Газпром Трансгаз Ставрополь – Цхинвальский эксплуатационный пункт», «Международный расчётный банк», подконтрольный «Мегафону» оператор сотовой связи «Остелеком», «Энергоресурс-Южная Осетия». Словом, так выглядит финансовая «независимость» оккупированного региона.
Зависит Южная Осетия и от внешней торговли с Россией – к примеру, если вдруг Москва перекроет импорт из подконтрольного региона (ей не привыкать), Цхинвали не с кем будет торговать: Россия – единственный крупный торговый партнёр, который к тому же больше ввозит, чем вывозит. Так, в 2021 году объём внешнеторгового оборота Цхинвали и Москвы составил 130 млн 247 тысяч рублей. Из Южной Осетии в Россию вывезли продукцию на 22 млн 783 тысячи рублей. А из России в регион – на сумму 107 млн 464 тысячи рублей.
Даже по экспортному российскому показателю, согласно открытым источникам, становится ясно, что больше продовольственных товаров в Цхинвальский регион завозит Россия. Среди прочего – нефть, газ, уголь, мрамор, соль, сельскохозяйственное сырьё (зерно, подсолнечник, лён, хлопок), оборудование, транспортные средства и другое.
Что экспортирует Цхинвали? Это незначительный объём фруктов и овощей, злаки, обувь, минеральная вода, изделия из металлов.
Из фруктов – яблоки, конечно. В регионе оперирует российская компания «Южный сад»: в 2021 году она вывезла в российские города 1000 тонн яблок. Для сравнения – только до 2008 года Цхинвальский регион мог экспортировать до 14 000 тонн яблок. Но потом случилось «развитие»: все яблоневые сады этнических грузин были вырублены, сравнены с землёй (яблоки-то кому мешали?).
До сих пор эти угодья не засажены, а компания «Южный сад» отправляет на экспорт продукты всего с 50-ти гектаров – не больше. Печально. Ведь только в одном из сёл Горийского района у одного фермера под яблоневые сады отведён 31 гектар.
Ещё один факт «независимости»: на российские деньги в апреле 2022 года был перезапущен пивоваренный завод «Алутон» — ныне «Высокогорная кельская пивоварня» в Ахалгори. Продукцию он пока не экспортирует — пиво разливается для внутреннего потребления. В регионе функционирует и швейная фабрика. Но крупных производств нет. Открываются только малые и средние предприятия – также на кредиты российского «Сбербанка». Они будут зависеть от «госзаказов». Поэтому полагаться на то, что малые предприятия и хозяйства сыграют активную роль в значительном пополнении бюджета Южной Осетии, наивно.
«Независимость» Южной Осетии разбивается и о другой волнорез – оккупированный регион с 2009 года по трубе Дзуарикау-Цхинвали полностью снабжается российским газом.
В 2020 году было поставлено 40 млн кубометров, а в первом полугодии 2021 года – 24 млн кубометров. Пока это только 15- 20% от мощности трубы. И то — повезло только жителям столицы региона. Жителям сёл Квайса, Джавского и Знаурского районов до сих пор приходится отапливаться дедовским методом – дровами. Цхинвали противоречит самому себе: считая себя «независимым государством», планирует увеличить объёмы поставок российского газа к 2025 году. На деле же — привязать себя покрепче. На диверсификацию рассчитывать не приходится – цивилизованные страны «независимость» Южной Осетии не признают.
Нет у Цхинвали и собственных генерирующих мощностей – населению подаётся российская электроэнергия: «Энергоресурс-ЮО» связана с Российской энергосистемой «Северный Кавказ» двумя ЛЭП (110 кВт), одна из которых вошла в строй недавно — в 2021 году. Также с годами Цхинвали планирует нарастить мощности, а значит, и зависимость от РФ усилится.
Есть ли у Цхинвали свои ресурсы, чтобы обеспечивать регион голубым топливом? Некие проявления нефти и газа, конечно, могут быть (требует изучения). Но даже Тбилиси, располагая своими объёмами топлива, импортирует основную долю природного газа из Азербайджана.
Может ли Цхинвали развить хотя бы свои энергетические мощности? Может. Но не сможет: электричество – это один из рычагов сдерживания Южной Осетии для Москвы, и свои позиции она не ослабит.
В нормальном русле жизни можно было бы построить малые ГЭС от 1-3 и 10-15 мегаватт – и Цхинвали смог бы обеспечивать электроэнергией свои населённые пункты и промышленные предприятия.
Можно также было бы экспортировать свинцово-цинковую руду – по данным Цхинвали, в Квайсинском районе этого добра до 8 млн тонн. Недра оккупированной территории хранят высококачественный барит, медь, ртуть, никель, колчедан, нефрит.
Но когда рыба, попавшаяся на крючок, решала свою судьбу?..
Лечиться и учиться… в России
Финансовый кислород из России поступает и в сферу здравоохранения Южной Осетии. Но несмотря на это проблемы до сих пор не решаются. Ломается, выходит из строя устаревшее медицинское оборудование, покупки нового либо затягиваются, либо приобретаются аппараты вторичного применения. Так, купленный сравнительно недавно аппарат передвижной флюорографии, который помогает выявлять на раннем этапе туберкулёз и онкологические патологии, часто выходит из строя. Словом, не хватает оборудования для проведения современных медицинских исследований.
И вот она – ещё одна нить, ведущая к России: пациенты, не получая необходимую медпомощь от высококвалифицированных кадров, вынуждены ехать в российские города к российским врачам.
На российские рельсы поставлено и образование. Всё обучение ведётся не на осетинском, а на русском языке. А ведь в «соглашении об интеграции» Москва обещала, что будет помогать развивать осетинский язык. Но кого это заботит?!
О каком развитии родного языка может идти речь, когда с 2011 года русский утвердился в регионе в статусе «государственного»: в Цхинвали убеждают, что на псевдореферендуме за фактическое унижение своего, осетинского языка проголосовало 83,4%. Тут же напомним, что «голосование» это не может быть законным: не все жители Цхинвальского региона принимали участие в нём – большая часть их, спасаясь от геноцида, вынужденно покинула свои дома. До распада СССР там проживало до 100 тысяч жителей. Сегодня, по данным Цхинвали, «гражданами» Южной Осетии считаются 40 тысяч жителей. И именно эти 60% «недостающих граждан» — те, кто был вынужден бежать в результате конфликта 90-х и августовской войны.
Потому решение отодвинуть осетинский на второй план полностью незаконно и выгодно только Москве.
Не смогли в «независимой» Южной Осетии отстоять и грузинский язык. Никто не спросил этнических грузин, которые проживают преимущественно в Ахалгорском районе, хотят ли они отказаться от родного и учиться в школах, а далее — в российских вузах — на русском языке.
Россия продолжает привязывать подконтрольный регион и специальными квотами для осетинских абитуриентов – завлекает университетами МВД России и вузами МИДа, назначает российские стипендии. Идёт гарантированный отток кадров, которые не могут найти себя в неразвивающейся Южной Осетии с мнимой «независимостью».
Где оно — завтра?
Всё, о чём шла речь выше, — контрафакт «независимости» Южной Осетии. Без злорадства.
Сколько бы велопробегов в Цхинвали не посвящали «Дню независимости», реалии таковы: начиная с бюджета и заканчивая самой малой сферой жизнедеятельности, Цхинвали у Москвы на крючке.
Стоит только представить, сколько рычагов сдерживания имеет сегодня Кремль в отношении Цхинвали, сколькими нитями Южная Осетия привязала себя к России, — и мы увидим масштабы тупика, в котором находятся живущие в условиях оккупации наши сограждане. Москва же обустроила всё так, что сегодня для осетин она — вектор, фактор, причина и следствие.
Именно поэтому Цхинвальский регион обречён жить по плану Кремля: кто позволит развить богатые природно-климатические условия, туризм, земледелие и животноводство, кто разрешит региону стать конкурентоспособным?!
Но Южная Осетия упрямо продолжает заявлять о строительстве «завтрашнего дня» с Россией. Но что значит «завтра» для наших сограждан на оккупированной территории? Какое оно, это «завтра», под прицелом пушек?
Грёзы о развитии в Цхинвали уместили на 161 странице «Стратегии 2030». И вот, чего хотят осетины: развивать туристический потенциал, строить дороги регионального значения, дома, аэропорт, рекреационные зоны, развивать сельское хозяйство, внедрить новые технологии в сфере здравоохранения и новые методы лечения. …Наивность, перетекающая в самообман. Хотят ли в Кремле превратить мечту осетин в реальность? «Всенепременно»…
Да, сегодня Южная Осетия находится на дотации России, но делается это, отнюдь, не ради развития подконтрольной территории. Кремлю не с руки процветание Цхинвальского региона, как, впрочем, и оккупированной Абхазии, которая за все 14 лет «признания» уже должна была бы превратиться в туристическую Мекку с фешенебельными гостиницами ведущих мировых брендов. А Южная Осетия – в одно из модных направлений горнолыжного туризма.
Но подобной благотворительностью Москва не занимается даже на своих территориях — в российских глубинках, где и сегодня живут, как при царе Горохе, с массой бытовых проблем: от бездорожья до бегства молодёжи в «другую» Россию – Москву, Петербург…
Кремль нацелен только на военно-стратегические проекты. Цхинвальский регион таковым и является. Это — военный форпост России, один из — на Южном Кавказе. Процветание оккупированных регионов не входит в интересы Москвы – она строит карточный домик, который может развалиться по первому дуновению северного ветра.
Но ирония ситуации, её трагикомичность, состоит в том, что не понимать этого в Цхинвали не могут. Южная Осетия себе во вред не только не хочет покидать этот заколдованный круг — она готова даже разменять эту «независимость» на присоединение к России.
Делая ставку на Россию, которая в свете последних событий скатывается в изоляцию и регресс, Цхинвали сегодня отказывается от возможности стать частью цивилизованного мира. И, по сути, остаётся в «независимой» зависимости. И этот оксюморон с годами обрастает не одним подтверждением. Увы.
Тбилиси – это естественный выход из этой бесперспективности. Здесь не раз заявляли о желании мирно жить с осетинами и абсолютном отказе от силового, военного решения конфликта. И о совместном развитии. Но в Цхинвали Тбилиси слышать не хотят. А ещё меньше – верить.
Зато верят Москве, которая всецело приминает идентичность осетинского народа, постепенно ослабляя роль осетинского языка, мягкой силой насаждая «русский мир».
А между тем, Тбилиси провёл свою работу над ошибками и тщетно предлагает руку помощи и дружбы осетинским братьям. Этому рукопожатию постоянно мешает Кремль и его геостратегические цели.
Потому эта «независимость» и «признание» оккупированной Южной Осетии – всего лишь затянувшаяся иллюзия. И оборачивается она печальной историей — ещё одним пробелом между грузинами и осетинами, той самой пустотой в ещё одно поколение, которая звучит ещё громче сегодня, спустя 14 лет после российско-грузинской войны.
И тяжелее всего принять, что все эти годы, по сути, — время пропущенных шансов на сближение и развитие.
